Перепост - Homecoming или большой текст о большой нервотрепке.
Причина перепоста этого текста, написаного miramax-a та что текст по загадочным причинам одно время пропал из журнала автора. А текст ИМХО поучительный. Посему под катом предлагаю полный расказ автора о ее и ее мужа преключениях на Дагестано-Азербайджанской границе.
Под катом – текст о наших с Бесиком приключениях, случившихся с нами на российско-азербайджанской границе, четыре дня назад, когда мы после отдыха в Дагестане, ехали домой в Тбилиси.
Но предупреждаю: если вы строите из себя ангелочка, который от слова «блядь» падает в обморок, то вам не стоит читать этот текст. Пользователи, которые будут оставлять пустые комментарии, типа «только матом можешь ругаться, а в голове ничего нет», автоматически будут забаненны. Вы попадите в такую ситуацию, в которую попали мы с мужем, я посмотрю, какими словами вы начнете ругаться.
Текст большой, исправлять ошибки просто лень.
ВВЕДЕНИЕ, так сказать
На российско-азербайджанской границе – несколько контрольно-пропускных пунктов: «Тагиркент-Казмаляр-Ялама», «Яраг-Казмаляр-Самур», есть еще, названия которых я не помню, но, кажется, через эти КПП проходят железнодорожные пути.
В народе КПП «Тагиркент-Казмаляр» называют «нижним постом» (территориально он находится ближе к морю), Яраг-Казмаляр, или, как говорят в народе, «золотой мост» – это «верхний» пост. У народа он популярен более остальных постов в этой приграничной зоне. Но я его не люблю. Во-первых, там берут столько взяток, что, когда подсчитываешь деньги, оказывается, что на взятки ты потратил больше, чем на дорогу. А, во-вторых, там всегда полно плохо говорящих по-русски, зато умеющих громко ругаться, дурнопахнущих теток в домашних тапочках и с баулами. Они обычно возят всякое харахуре из Азербайджана, а потом перепродают его в Дагестане, Чечне, Ингушетии.
КПП «Тагиркент-Казмаляр» – небольшой, нейтральную территорию здесь, в отличие от «золотого моста», можно проходить пешком. К тому же, когда мы с мужем въезжали в Россию, мы заехали именно через этот пост, потому и выехать решили оттуда же.
ТАГИРКЕНТ-КАЗМАЛЯР
Из Махачкалы мы выехали в воскресенье, 19 сентября, около половины 9-го утра. Мы ехали в Тбилиси транзитом через Баку. По нашим подсчетам в Баку мы были бы часов в 7-8 вечера по бакинскому времени, успели бы купить билет на поезд Баку-Тбилиси, и в тот же вечер уехали бы домой.
На контрольно-пропускной пункт «Тагиркент-Казмаляр» мы приехали в половине 1го дня. Почти одновременно с Бесиком подошли к двум окошкам паспортного контроля и предъявили свои паспорта. Пограничник в окошке, у которого стояла я, долго смотрел на меня и на мою фотографию, потом несколько раз перелистывал мой паспорт. Затем он позвал пограничника из соседнего окошка, у которого стоял Бесик. Они о чем-то очень тихо поговорили, а затем объявили нам: «Постойте в сторонке, у нас компьютеры зависли». Стоит отметить, что у российских пограничников всегда зависают компы. ВСЕГДА! Тут они все дружно стали искать человека, который недавно им ремонтировал систему, но который, по их словам, «плохо починил», потому что «опять все зависает».
Когда компы отвисли, и к окошкам стали подходить другие граждане, нас по-прежнему держали в сторонке. В итоге, в сторонке мы простояли около часа и 20 минут. За это время очень вежливый молодой человек (он принес мне стул, чтобы я не стояла, за что я ему очень благодарна) из окошка Бесика несколько раз выходил из своей кабинки, чтобы узнать «ну чё там?» с нашими документами. Как прокричал ему из соседнего здания человек в гражданском, «запрос уже отправлен, ждем ответа». Дальше ждать ответа нам предложили в другом месте: нас с вещами отвели почти к самому выезду из территории КПП и посадили на скамейку рядом с небольшим побеленным сарайчиком. На самом деле это была комната для допроса, а с виду – сарай. Вход в этот сарай – с торца, но так как мы сидели у стены, нам его не было видно. Нам видно только зарешеченное окошко, в которое даже высокий Бесик не смог бы заглянуть, потому что оно почти под крышей. На этой скамейке мы просидели тоже, как минимум час. Сначала мы говорили о том, какие они все-таки козлы, что так долго держат нас из-за грузинских виз и грузинского паспорта, потом мы говорили, что у них вечно зависают компьютеры, о том, что на границе – базар, нет порядка. Потом мы заметили, что почему-то даже неплохо одетые мужчины и женщины переходят государственную границу в домашних тапочках. Ну, а потом стали разговаривать о свадьбе, о семьях и так далее. И в тот момент, когда мы перешли на личные темы, из этого сарая вышла самая настоящая крыса с блокнотом и ручкой! Этот молодой человек все время сидел в этой комнате и записывал все, о чем мы говорили. А когда ему наскучили разговоры о наших семьях, он вылез из своей дыры. Ну, это ничего. Он же крыса, и это его работа. Мы это понимаем.
Минут через 10 он подошел к нам и попросил зайти меня в этот сарай. При этом он не представился, не объяснил, для чего я ему там нужна. Бесик остался на улице с вещами. Сарай представляет собой комнату примерно 1,5-2 метра. У стены – пыльная лавка, перед лавкой – пыльный стол. Вообще, комната допроса на этом КПП очень пыльная, с мусором на полу, с паутиной и мертвыми пауками по углам.
Судя по вопросам, которые мне задавал молодой человек, я поняла, что он еще только учится это делать. Между вопросами (как меня зовут, когда я родилась и где я живу) были 10-15-секундные паузы, наверно, он думал, о чем бы меня еще спросить. Я там и пяти минут не просидела. За это время я услышала (да, кстати, там все очень хорошо слышно!), как с Бесику подошли несколько мужчин, и они мирно обсуждают фигуру Бесика. В этот момент молодой человек попросил меня выйти и позвать Бесо. Когда я вышла, то увидела, что рядом с Бесиком стоят три здоровых качка (ростом, конечно, ниже его, но одна грудь у них в объеме больше моей). У одного в руках – чемодан и наши паспорта. Двое качков весело поздоровались со мной и сказали: «А вот и жена! Волноваться не надо, мы сейчас поедем, чай попьем, чего-нибудь перекусим, заодно и поговорим». Конечно, молодые люди не представились, никаких удостоверений не показали, не объяснили, по поводу чего нас задерживают и о чем вообще хотят с нами поговорить. Вы что? Мы же в России! В жопу все правила!
Они взяли наши вещи и направились к выходу из территории КПП. Сначала я подумала, что нас отведут в соседнее четырехэтажное здание, но нас подвели к машине, в которую загрузили наши вещи. По дороге я успела шепнуть Бесо, чтобы он ничего не трогал, ничего не ел и не пил, даже воду. Все загрузились в машину (я – впереди, Бесо – сзади посередине, двое качков – по бокам от него, третий – за рулем) и поехали.
Как только тронулись (было уже около трех часов дня), водитель постарался нас успокоить: волноваться не надо, это будет всего лишь беседа в Магарамкенте. (Магарамкент – райцентр одноименного района, находится примерно в 20 километрах от КПП «Тагиркеннт»).
– Ну, вы бы хоть представились, чтобы я знала, как к вам обращаться, – предложила я.
– Я – Руслан, – сказал водитель. – А сзади – Арсен.
– Они что, оба Арсены? – Бесика ведь двое зажали на заднем сидении.
– Нет, я – Арсен, – сказал Арсен.
– А мое имя знать не обязательно, – отрезал третий качок, самый крупный из них. Позже они, видимо забыв, что его имя нам знать не обязательно, обратились к нему с какой-то просьбой, назвав его Магой.
– Его мы просто так с собой взяли, – «обнадежил» Арсен, – на тот случай если наш друг (он указал на Бесика) начнет стрелять.
– Ага, начнет, – оглянулась я. – Глазами!
Так как я – дагестанский журналист, я слышала, видела, писала о случаях похищения в нашей республике людей, о митингах на площади, выслушивала истерики матерей, сочувствовала родственникам. Зная о том, что творится в республике, я не могла не волноваться. Я знала, что нас с Бесиком посадят в разных комнатах, заберут наши телефоны, перелистают наши списки контактов, прочитают наши сообщения, пересмотрят видео, заинтересуются дисками в моем чемодане, запишут адреса наших электронных почт, поинтересуются, как нас можно найти на «одноклассниках». Но я, конечно, боялась за Бесика. Он с грузинским гражданством, ничего тут и никого не знает, попал в такую жопу, везут его неизвестно кто, неизвестно куда. Стало противно и обидно, что впечатления о Махачкале, пляже, свадьбе, моей родне сейчас могут испортить эти уроды. Но, как позже сказал Бесик, он абсолютно не волновался, когда нас повезли в Магарамкент (наверно, потому что не знает, как это иногда бывает. И Слава Богу!). Но он стал переживать тогда, когда Арсен предложил Руслану притормозить «где-нибудь около кустиков».
Пока мы ехали до Магарамкента (а мы ехали минут 20, наверно; хотя, может, и меньше ехали, просто мне из-за волнения показалось, что мы едем долго), из разговора Руслана и Арсена, мы поняли, что машина, на которой нас везли, конфискованная или еще откуда-то взявшаяся. Руслан (тот, что за рулем сидел) объяснял, что у него нет никаких документов на эту машину, и ездит он по доверенности.
Арсен спросил у Бесо, может ли он водить? Бес не умеет водить. В Дагестане человек сначала учиться машину водить, а потом только учится ходить, потому Арсена очень удивил отрицательный ответ Бесика: «а чё так?!».
– В Грузии очень сложно получить права. Само вождение пройти – легко, но на тестах очень сложно. Там 50 вопросов, но ты имеешь право ошибиться только на три из них.
– Вах! Надо же! – удивился Арсен.
– У нас же тоже так же… – проинформировал коллегу Руслан.
– Да? – Арсен не смог скрыть удивления. Из этого мы сделали вывод, что права у Арсена куплены. Ну, или подарены.
Пока мы ехали из пункта А в пункт B, я успела сообщить о нашем задержании своим друзьям. Спасибо им за то, что они сразу же отозвались на помощь. Но от одного из них мне досталось… Он позвонил мне, стал расспрашивать, что да как. А когда я стала объяснять, как все было, то получила от него пизды: «Что значит, им нужно было с вами поговорить? А если вы не хотите с ними говорить? Они представились? Имена, звания назвали? Нет? Аида, ты что? Если я подойду к тебе, скажу, что меня зовут так-то и мне нужно с тобой поговорить, ты тоже со мной пойдешь, подумав, что я фээсбэшник?» Я молчала. А что я скажу? Он ведь прав.
Когда я положила трубку, я все-таки решила последовать совету друга и узнать хотя бы их звания.
– Вы не представились, – похрабрев сказала я. – Назвали только свои имена. Ни фамилий, ни званий…
Руслан посмотрел на меня, усмехнулся и сострил: «Может, тебе еще свою автобиографию написать?»…
Мои друзья успели дозвониться до своих связей, которые, в свою очередь, сказали, что уже в курсе про нас, и заверили, что с нами все будет в порядке, что это «обычный разговор». Все источники сообщили, что инициативу о нашем задержании проявили пограничники, которым показалось слишком подозрительным, что я часто езжу домой. (Если что, за год проживания в Грузии я домой приехала только третий раз; видимо какому-то козлу, чтоб у него последние мозги высохли, показалось, что видеть маму три раза в год – это слишком часто).
МАГАРАМКЕНТ
Нас привезли в Магарамкент и сразу перед нами поставили большую коробку с разными чуду (дагестанское блюдо). Хоть мы и были голодными, но не притронулись. Я сказала, что меня укачало в дороге и сейчас тошнит. Арсен взял чуду и съел. «Не отравленные?» – подумалось мне.
Прежде чем приступить к допросу у нас забрали мобильные телефоны. Бесика телефон всю поездку в Дагестан был выключен, у него не было дагестанского номера. А я выключила свой, когда отдавал им. Мужа увели в другой кабинет, не в соседний, а подальше от того, где сидела я. Меня оставили в кабинете одну и тут я услышала, что в соседнем кабинете у них звонит мой телефон (его я узнала по своему дурацкому рингтону). Конечно, они его включили, и мне скорее всего звонил кто-то из моих друзей-спасителей. Как только зазвонил телефон, я услышала шепот: «Закрой-закрой». И закрылась дверь, звонок моего телефона стал глухим. Я вышла из кабинета, где сидела, и подошла к кабинету, где они разбирали мой телефон. Постучала, открыла и сказала, что звонит мой телефон. «Нет-нет, – сказал грубоватый охранник, – это наш телефон звонит». При этом на словах «наш телефон» он, чтобы показать мне, что звонит их телефон, поднял со стола выключенный телефон Бесика, и они закрыли передо мною дверь. Мне пришлось вернуться в кабинет. Затем зашел Руслан. Он-то меня и допрашивал.
– Ты успела прочитать вывеску на доме, когда мы подъехали?
– Нет. (когда мы подъехали к дому, мы буквально пронеслись мимо вывески; я даже думаю, что это было сделано специально, чтобы мы не успели прочитать, куда нас привезли)
– Ну, в принципе, ты правильно догадалась, кто мы. Скажи полностью, как тебя зовут?...
И начался допрос, который в общей сложности длился больше четырех часов. Как меня зовут. Дата рождения. Сколько раз я приезжала в Россию за то время, что живу в Грузии. Кто мои родители, чем они занимаются? (записали номер мамы) Кто родители моего мужа, чем они занимаются? Где я живу в Тбилиси? Чем я занимаюсь в Грузии? С кем я в Грузии дружу? Есть ли у меня там иностранные друзья (при этом их не интересовали иностранцы из ближнего зарубежья, им хотелось знать, с кем из стран Европы и Америки я дружу). Принимала ли я участие в каких-либо политических конференциях, форумах? (я сказала, что в начале года была одна научная конференция, на которую я очень хотела попасть, но меня не пригласили. На что последовал такой ответ: «Научная? Нет, это ерунда, научную не надо»). Насколько хорошо я владею английским. Знаю ли грузинский.
В течение всей беседы Руслан несколько раз выходил с бумагами, на которых записывал информацию обо мне. Мне казалось, что они с Арсеном сверяют наши с Бесиком ответы.
Потом опять последовал вопрос об иностранцах (я не могла понять, что он прицепился к этим иностранцам. Позже догадалась, что скорее всего они листали мой список контактов и увидели знакомых, которые записаны у меня как ИМЯ-США, или ИМЯ Немка. Ну и что? У меня Мирей Мотье в списке контактов есть. Правда, убей не помню, кого я сохранила под этим именем). Я сказала, что у меня есть знакомая француженка, которая жила в Грузии, но весной уехала в Армению. ФСБшник стал интересоваться, как ее зовут.
– Лорелин.
– Лорелин? Лора Лин? Обычно Лора – это не французское имя.
– Ее зовут Laureline, это одно имя. Ее фамилию я не знаю. Просто во французском языке сочетание букв «а» и «у» дает звук «о». Если по буквам писать это имя, получится Л-А-У-Р-Е-Л-И-Н-Э. Но говориться Лорелин.
– Лаура? А, ну да! Лаура еще может быть французское имя, но не Лора, – сказал специалист по женским французским именам Руслан. – Так как ее записать?
– Лорелин.
– Ну, Лора – это же не французское имя!
Диалог продолжался около двух минут, и я уже не выдержала:
– Ну, пишите тогда Лаурелинэ!
И он записал русскими буквами «Лаура Линэ», где Лаура – получилось имя, а Линэ – фамилия)))))))
Когда Руслан вышел в очередной раз, он вернулся с моим телефоном. Включил его и попросил меня найти телефон Лорелин («дай мне номер этой Лауры»). Я взяла телефон и сразу же полезла не в список контактов, а в раздел «звонки». Однако все номера (последние набранные, принятые и непринятые) были удалены. Тогда я продиктовала ему грузинский и армянский номер Лорелин. Он забрал телефон, стал листать список моих контактов и спрашивал почти каждого поименно «кто это? это кто?». Имена, может, и телефоны некоторых он переписывал к себе на бумагу. Я чувствовала себя омерзительно. Мало того, что какие-то козлы лезут в твою личную жизнь, так они еще с твоей помощью лезут в личную жизнь твоих друзей. Блин, как же это было мерзко, чувствовать себя стукачкой. А этим крысам, наверно, уже не привыкать, это их работа. Я возненавидела их всей душой. Хочу сразу оговориться: я ничего не имею против безопасности, тем более государственной. Но я против того, чтобы они работали за мой счет.
Несколько раз во время допроса Руслан говорил мне, что «эту войну не мы с тобой начинали», что ему не доставляет удовольствия задавать мне такие вопросы и копаться в моей личной жизни, но я ему, конечно, не верила.
Когда спрашивать было почти нечего. Руслан спросил:
– У вас еще есть какие-нибудь средства связи с собой?
– Что вы имеете в виду? Мобильники наши у вас, ноутбука нет.
– Не, ну другие средства связи – диски, там, флешки. Вы лучше их сразу нам покажите. Мы их лучше сами проверим, чтобы мы предупредили наших коллег на границе, что вы чистые, чтобы они сами не проверяли.
– В чемодане – диски со свадебными фотографиями.
– Там только свадебные фотографии?
– Да.
– Ну, тогда это не нужно проверять.
Дверь в наш кабинет была открыта, но в кабинет, где сидел Бесо, закрыта. И часто во время допроса, когда я молчала, а Руслан записывал мои слова, я старалась вслушиваться, вдруг услышу голос мужа. И я начинала нервничать, когда не могла понять, это Бесо говорит или их телевизор.
К нам в кабинет зашел Арсен и сказал, что «в принципе, закончил». Руслан ответил, что мы тоже скоро закончим. Арсен предложил проверить наши вещи. В дверном проеме показался Бесик. Я была так рада его видеть! Конечно, он выглядел уставшим и измученным, но зато был цел! Они спросили пароль от моего чемодана и спустились к машине, где были наши сумки.
В это время у Руслана назрел новый вопрос: «Обижал ли тебя кто-нибудь в Грузии?».
– Нет.
– А когда узнают, что ты дагестанка?
Я хотела было ответить «никогда», но тут вспомнила, что ведь действительно был однажды такой случай, когда меня обидели, узнав, что я дагестанка. И ответила:
– Да, один раз из-за этого обидели.
Руслан взял со стола ручку, поднес кончик к бумаге, приготовился записывать: «Расскажи, где и когда это было?»
– Это было недавно в российском посольстве.
– Что???
– Да. За все это время, что я нахожусь в Грузии, меня обидели только один раз и то – в российском посольстве.
– В Грузии же нет российского посольства.
– Ест секция интересов российской федерации при посольстве Швейцарии в Грузии. Ну, вот там это и было.
– Как так?
– Вот так. Когда узнали, что я дагестанка, как-то напряглись, несколько раз друг другу говорили «это дагестан», «дагестанка», а потом сказали: «Мы всех проверяем 6 дней, а вас будем проверять 10 дней, потому что вы – дагестанка».
– Это кто там был? Грузины?
– Да нет! Какие грузины?! Все русские там сидят!
– Бляха-муха! Свои же так тебе сказали? Странно-странно…
Конечно, ничего из того, что я сейчас вам написала про российское посольство, Руслан не записал в свои чудо-бумажки.
Позже поднялись Бесик с Русланом. В руках у фсбшника были диски с нашими свадебными фотографиями. Они зашли в соседний кабинет, на стене которого, я заметила, висел сотканный на ковре портрет Дзержинского. Фотки большие, открывались долго. Наконец я услышала уже привычный тут вопрос «это кто? а это кто?». Хорошо, что он не просматривал все 2000 фотографий. Когда нас закончили допрашивать, мы вышли на улицу, потому что находиться в здании отделения ФСБ было уже противно и душно. Когда мы проходили мимо застекленного кабинета охранника, я увидела, что перед ними на столе лежит разобранный телефон Бесо.
Во дворе мы тоже стояли минут 30-40. Наконец, Руслан спустился со своим чемоданчиком, с нашими паспортами и телефонами, и нас повезли к «золотому мосту». Руслан и Арсен уверяли нас, что они объяснят своим коллегам на границе, что они с нами уже беседовали, что мы чистые и чтобы те нас больше не задерживали. Я переживала, что нас будут держать и на азербайджанской стороне из-за армянских штампов в моем загранпаспорте. Когда я объяснила это фсбшникам, они удивились: «А что такого, что была в Армении? Нельзя, что ли?». Господи, где же они набирают таких непросвещенных?!
К пограничному посту «Яраг-Казмаляр» мы подъехали около 7 вечера. От усталости и от голода болела голова. Мы с Бесиком остались за воротами, а фсбшники, показав удостоверения (тут я впервые увидела, что у них есть удостоверения), проникли во внутрь. Они вышли через 10 минут, взяли наши вещи, и мы вчетвером прошли на территорию КПП. На въезде стоял большой двухэтажный автобус. Фсбшники подвели нас к нему, сказали, что нашли нам тут два места, загрузили наши чемоданы в багажное отделение и на прощание пожали Бесику руку (ну, не козлы, а? еще и руку жмут, будто друзья закадычные). При этом они сказали, что «уже все в порядке», они поговорили с кем надо, и автобус этот доставит нас до Баку. Мы заняли наши места, и автобус тронулся к отделению паспортного контроля.
ЯРАГ-КАЗМАЛЯР
Как только подъехали к этому отделению, все пассажиры автобуса рванули к выходу буквально наперегонки. Я видела, что многие из них оставили в автобусе свои сумки, и мы решили оставить там пакет с едой. Когда мы спустились из автобуса, водитель открыл багажное отделение, вытащил наши вещи и объяснил, что мы сейчас должны пройти паспортный контроль. Мы последовали за толпой.
В здании сначала нужно было пропустить сумки через рентген. Какая-то тетка, которая сидела у компа за конвейерной лентой, попросила наши паспорта. Увидев Бесика паспорт, она сказала: вас с таким паспортом не выпустят. Мы: как не выпустят? Она:
– Ну, грузинский паспорт.
– Девушка, мы визу получили, она есть, сюда приехали, нормально заехали, а сейчас нас не выпустят?
– Не знаю. Грузин не выпускают.
Мне захотелось разбить банку варенья, которую я везла, об голову этой безмозглой дуры, которую посадили туда, чтобы она тупо пялилась в компьютер и спрашивала «что везете?». Полистав паспорт Бесо, она позвала кого-то. Пришел мужчина, который сказал: «нет, с такими паспортами не выпускают. Только международный нужен».
– Ну, так это же международный паспорт! – уже повышенным тоном мы с Бесиком одновременно возмутились.
– А, да? Ну, не знаю. Попробуйте. – Она вернула нам паспорта, и мы отошли от этой дуры. Блядь! Ну почему они такие тупые? Ну, они ведь работают на международных границах! Неужели нет более образованных людей, чем эти бездари, которые до сих пор там сидят и зарабатывают очень неплохие для Дагестана деньги (и еще жалуются, я сама слышала этот разговор на посту «Тагиркент», что 30 тысяч рублей (1000 долларов) – это уже мало, и «нужно бы надбавку попросить»).
У кабинок, где пограничники ставят печати, была давка. Мы как-то протиснулись. Там, зажатые, мы простояли минут 15.
Подошла моя очередь. Я протянула оба паспорта (свой и мужа), встала напротив камеры и жду, когда она отсканирует мой паспорт, сфотографирует меня, поставит печать и выпустит уже, наконец, из страны, а потом тоже самое сделает с паспортом Бесо! Но тут – что же вы думаете? – у нее завис компьютер! Стало смешно. Зато когда комп отвис, было уже не до смеха. Оказалось, что я числюсь в розыске.
Девушка-пограничница тут же позвала кого-то. Когда я поняла, что у меня проблемы, я стала объяснять, что сегодня нас уже забирали ФСБ, что 4-5 часов допрашивали в Магарамкенте, что они сами нас сюда привезли и сказали, что мы чистые.
– С вами уже беседовали? – переспросила девушка.
– Да, с трех часов дня они с нами беседовали.
– И они сказали, что у вас не будет проблем?
– Да, они так сказали.
– Нет, у вас проблемы. С вами первый раз такое?
– Да. Сколько раз я проезжала и отсюда, и через другие посты, всегда все было нормально.
– Хорошо. Отойдите, пожалуйста, в сторонку.
Видимо, российским фсбшникам, даже если они кавказцы, не свойственно держать свои слова. Ведь им свойственно обманывать и вести себя не по-мужски: сказал – не сделал.
Я уже ничего не хотела, я была готова забрать свой паспорт и вернуться в Махачкалу. Я даже просила Беску сделать так. Но после того, что с нами сегодня произошло, ему уже не терпелось поскорее выехать из России.
К пограничнице подошел главный (начальник смены он там был или кто, я не знаю). Они говорили очень тихо (девушка часто на меня поглядывала), но я их иногда слышала. Например, на ее вопрос «что делать?», он ответил «производи арест»…
Нет, наручников на нас никто не надевал, и руки никто не заламывал. Нам просто сказали «оставить вещи здесь», а нас отвели в кабинет: четыре стены, одна скамейка, на окне – решетка. «Посидите тут минут 15. За вами придут». Хорошо, хоть на ключ дверь никто не закрыл.
Минут через 20 мы увидели в окно, как уехал наш автобус. И в нем уехал наш пакет с едой и водой. Уже темнело, и мне стало страшно. Мы выскочили на улицу, пробежали опять до кабинок паспортного контроля. Девушка-пограничница все таким же спокойным тоном просила меня не нервничать и посидеть там, куда нас отвели. Мы узнали, что насчет меня отправлен запрос в Москву, в головной офис ФСБ, и теперь они ждут ответа. Опять двадцать пять! Кто-то из сотрудников, молодой парень, подошел к этой девушке, у которой были наши паспорта. Она объяснила этому человеку, что я в розыске. Парень спросил, указывая на Беску: «а этот что?».
– Документы у него в порядке, виза есть, все в порядке, – ответила пограничница.
– Ну, а че ты его не пропускаешь?
– Ну… он грузин.
Я была на грани истерики. Бесик говорил о какой-то компенсации за ушедший автобус, рядом шумела толпа спекулянтов, которые толкали всех своим сумками. Нервы были на пределе. Я вышла на улицу и просто расплакалась. Проклинала всех, кто помешал нам сегодня спокойно уехать, желала им высыхания их корявых рук-ног-языков. Какие-то женщины меня успокаивали, а у меня даже не было воды, чтобы выпить и успокоиться – вода уехала к азербайджанцам.
Тут я вспомнила про отца своего друга, у которого много знакомств на этом КПП. Позвонила ему. Он сразу меня предупредил, что сегодня – выходной день (было воскресенье), но он очень постарается помочь, хотя не уверен. Несколько раз мы созванивались, я бегала, спрашивала имена начальников смены, но их никого не было там, где они должны были быть (бездельники, блядь!). В итоге, он мне позвонил и сказал, что еле-еле до кого-то дозвонился, но этот человек сказал, что «ничем нам помочь не может», так как у нас якобы документы не в порядке.
Мы опять зашли на КПП. Она попросила Бесо встать перед камерой, чтобы, видимо, хотя бы его оформить, пока ждут ответ о моей участи. Но, как только она стала пробивать Бесика, выяснилось, что он тоже в розыске. Нас опять попросили подождать 15 минут, и они опять отправили запрос, теперь уже насчет Бески. Что тут скажешь? Когда в голове нет, из задницы не возьмешь!
Тут уже и у Бесика нервы не выдержали, он стал с ними ругаться. Но они были спокойны и уверяли, что посадят нас в другой автобус, который теперь уже точно доставит нас до Баку.
Я вышла на улицу поплакать. Бес сидел внутри. Прошло еще около 20 минут, когда, наконец, пришли отчеты о том, что мы чистые, и нас можно выпустить из этой страны, из этого долбанного КПП. Сотрудник поста посадил нас в автобус, и мы отъехали к азербайджанскому пропускному пункту. Как только мы стали отъезжать, я в слезах обернулась назад, показала средний палец и сказала: «Фак ю, Россия!».
САМУР
Через 2 минуты мы подъехали к КПП «Самур», что находится уже на азербайджанской стороне. Мы вышли из автобуса и увидели наш первый автобус, в котором уехал наш пакет с едой. Обрадованные, сразу же подбежали к нему и забрали наш пакетик. Какая же вкусная у нас была вода!
Потом мы последовали за толпой к отделению паспортного контроля. Но и там была давка (я уже писала, что именно этот пограничный пункт пользуется популярностью у перекупщиков-спекулянтов). Сначала мы с мужем были в конце толпы. Но, видимо, к границе подъехал еще один автобус, и по коридору к нашей толпе двинулась еще одна толпа – пассажиров другого автобуса. Когда они подошли к нам, то оказалось, что мы с Беской уже в середине давки. Азербайджанские пограничники пропускали только по 4 человека, и все хотели быть первыми. В какой-то момент я почувствовала слабость. Держала Беску за руку, а другой рукой, придерживала лоб. И тут женщина, которая стояла рядом с нами, и которая больше всех возмущалась, стала кричать, что мне стало плохо. Она стала кричать пограничникам, чтобы меня пропустили, потому что мне плохо. Толпа рассосалась, нам с Бесиком дали пройти, и пограничники пропустили нас к окошку паспортного контроля. Спасибо большое этой женщине за человеческое отношение. Я знаю, что она сама еще, как минимум, час осталась стоять в этой давке, но она пожалела меня. Спасибо ей большое!
Пограничник в окошке паспортного контроля молча поставил мне печать о том, что я впущена в Азербайджан, и мы прошли к конвейерной ленте, чтобы пропустить через рентген наш пакет с едой (наши чемоданы остались в автобусе, так как мы не знали, запустят нас в Азербайджан или нет). Но толстый, усатый сотрудник КПП, развалившийся в кресле, был так занят разговором с одним гражданином о взятке, что даже не посмотрел в компьютер, что мы там везем. Когда наш пакет и моя ручная кладь проехали через рентген, он взял наши паспорта и спросил, где наша декларация. Декларации у нас не было, нам ее никто не дал. Усатый мужик наигранно возмутился: Как это нет декларации? Вам на российской стороне должны были ее дать! Если нет, езжайте обратно в Россию и берите декларацию».
Я чуть не взвыла! Только не это! Только не туда и не сейчас!
Мы его спрашивали, может быть, где-нибудь здесь у них есть бланки, и мы можем заполнить тут. Но мужик нас уверял, что декларацию дают на российской стороне и за ней нам придется вернуться. Чтобы вернуться на российскую сторону, нам нужно было взять такси (так как нейтральную сторону на этом посту нельзя переходить пешком, можно только на транспорте), подъехать опять к «Яраг-Казмаляру» там уже разбираться, где нам найти эту чертову декларацию.
Но тут пограничник спросил у нас: «Сколько денег с собой везете?». Я ответила: 100 долларов. «А вы?», – он спросил у Бесика. Я сказала, что мы муж и жена, едем вместе, и у нас на двоих 100 долларов. На что он ответил: «Если у вас нет декларации, вы либо опять туда за ней езжайте, либо штраф платите». Сколько? – 1000 рублей за двоих. Я:
– 1000 это много! Нам еще до Баку добираться, а из Баку еще до Тбилиси. Давайте хотя бы 500.
Потом мне Бесо сказал, что мужик ответил «хорошо», но, честно слово, мне показалось, что он сказал «нет», и я стала умничать: «Вы мне какой-нибудь чек даете, что я вам штраф уплачиваю?»
– Нет никакого чека.
– Почему я должна вам верить, что я вам штраф плачу?
– Аид, ну заплати уже! – просил Бесик.
– Не надо никакого чека, не надо никакого штрафа, забирай паспорта и давай, иди обратно в Россию! – разозлился усатый дядька, бросил передо мной паспорта на стол и указал пальцем в ту сторону, откуда мы только что пришли.
– Ну заплати! Давай уже уйдем отсюда скорее! – продолжал Бесик.
В Россию я возвращаться, конечно, не хотела. Прикусив губу, я полезла в кошелек. «В жопу себе засунь!» – подумала я и положила ему на стол новенькую купюру в 1000 рублей. Забрала паспорта и уже хотела развернуться, уйти, как увидела, что он дает мне сдачу – 500 рублей. Пиздец, "честный" оказался! Думала, что он всю тысячу возьмет, а он мне еще сдачу дал.
ПО ДОРОГЕ В БАКУ
Бесо говорит, что никогда так сильно он не хотел попасть в Азербайджан, как сегодня. Мы прошли длинный коридор КПП и оказались в Азербайджане. Обычно, в нормальной ситуации, регистрация и оформление всех этих пограничных дел, занимает в среднем час-полтора. Мы же, в общей сложности, из России в Азербаджан выезжали 8,5 часов.
При выходе из КПП на азербайджанской стороне – много дорожных кафе. Мы забежали в одно из них, купили целую варенную курицу, и умяли ее за 5 минут. Когда вышли на улицу, к нам подошел какой-то парень, спросил, нормально ли нас пропустили. Зашуганные, мы уже никому не доверяли. Но, кажется, это был пассажир одного из наших автобусов. Он видел, как я плакала на российском посту. Еще две женщины спросили меня, как я себя чувствую. Оказывается, это они меня утешали. А я никого из них не узнавала, не до них ведь тогда было.
Через полтора часа наш автобус выехал на азербайджанскую территорию, мы все загрузились и поехали. По дороге в Баку мы с мужем обсуждали все, что с нами произошло. В особенности – допрос. Пришли к выводу, что нам задавали почти одни и те же вопросы. К нему тоже пристали насчет иностранцев, насчет антироссийской пропаганды в Грузии, взяли его номера.
То, что я напишу ниже, это все пишу со слов Бесариона. Оказывается, и у них в беседе были некоторые приколы, над которыми мы с мужем до сих пор хихикаем. Так, например, Арсен спросил Бесика: «Мне всегда было интересно, почему у вас, у грузин, фамилии на «дзе» заканчиваются? Вот, у нас, дагестанцев, исконно-дагестанские фамилии на «ов, ова» заканчиваются» :-) (когда Бесо мне это рассказал, я там так хохотался). Еще Арсен не мог написать статьи УК Грузии. Бесику пришлось диктовать ему, чтобы тот правильно записал. Хотя, статьи с точно таким же названием есть и в УК РФ: «хулиганство» и «воспрепятствование законной деятельности журналиста». Взяв грузинский номер Бесика, Арсен поинтересовался:
– Ничего, если я или кто-то из моих знакомых приедет в Тбилиси и позвонит тебе?
– Ничего, только с какой целью, для чего?
– Ну, просто так. Вдруг нужна будет экскурсия по городу, мы же город не знаем…
*********
Где-то через час, как мы отъехали от границы, я уснула. Проснулась уже в Баку. Мы переночевали в гостинице, а утром купили билеты на вечерний поезд до Тбилиси. Весь день в Баку мы гуляли по городу и катались на качелях.
Сегодня – третий день, как мы дома. Этот текст я писала два дня. До сих пор болит голова, когда начинаю вспоминать. Наверно, дальше еще будут всплывать какие-то детали нашего приключения, но самое основное написано выше.
Ладно, пошла я пить чай с конфетами, привезенными из моего любимого Дагестана!
Под катом – текст о наших с Бесиком приключениях, случившихся с нами на российско-азербайджанской границе, четыре дня назад, когда мы после отдыха в Дагестане, ехали домой в Тбилиси.
Но предупреждаю: если вы строите из себя ангелочка, который от слова «блядь» падает в обморок, то вам не стоит читать этот текст. Пользователи, которые будут оставлять пустые комментарии, типа «только матом можешь ругаться, а в голове ничего нет», автоматически будут забаненны. Вы попадите в такую ситуацию, в которую попали мы с мужем, я посмотрю, какими словами вы начнете ругаться.
Текст большой, исправлять ошибки просто лень.
ВВЕДЕНИЕ, так сказать
На российско-азербайджанской границе – несколько контрольно-пропускных пунктов: «Тагиркент-Казмаляр-Ялама», «Яраг-Казмаляр-Самур», есть еще, названия которых я не помню, но, кажется, через эти КПП проходят железнодорожные пути.
В народе КПП «Тагиркент-Казмаляр» называют «нижним постом» (территориально он находится ближе к морю), Яраг-Казмаляр, или, как говорят в народе, «золотой мост» – это «верхний» пост. У народа он популярен более остальных постов в этой приграничной зоне. Но я его не люблю. Во-первых, там берут столько взяток, что, когда подсчитываешь деньги, оказывается, что на взятки ты потратил больше, чем на дорогу. А, во-вторых, там всегда полно плохо говорящих по-русски, зато умеющих громко ругаться, дурнопахнущих теток в домашних тапочках и с баулами. Они обычно возят всякое харахуре из Азербайджана, а потом перепродают его в Дагестане, Чечне, Ингушетии.
КПП «Тагиркент-Казмаляр» – небольшой, нейтральную территорию здесь, в отличие от «золотого моста», можно проходить пешком. К тому же, когда мы с мужем въезжали в Россию, мы заехали именно через этот пост, потому и выехать решили оттуда же.
ТАГИРКЕНТ-КАЗМАЛЯР
Из Махачкалы мы выехали в воскресенье, 19 сентября, около половины 9-го утра. Мы ехали в Тбилиси транзитом через Баку. По нашим подсчетам в Баку мы были бы часов в 7-8 вечера по бакинскому времени, успели бы купить билет на поезд Баку-Тбилиси, и в тот же вечер уехали бы домой.
На контрольно-пропускной пункт «Тагиркент-Казмаляр» мы приехали в половине 1го дня. Почти одновременно с Бесиком подошли к двум окошкам паспортного контроля и предъявили свои паспорта. Пограничник в окошке, у которого стояла я, долго смотрел на меня и на мою фотографию, потом несколько раз перелистывал мой паспорт. Затем он позвал пограничника из соседнего окошка, у которого стоял Бесик. Они о чем-то очень тихо поговорили, а затем объявили нам: «Постойте в сторонке, у нас компьютеры зависли». Стоит отметить, что у российских пограничников всегда зависают компы. ВСЕГДА! Тут они все дружно стали искать человека, который недавно им ремонтировал систему, но который, по их словам, «плохо починил», потому что «опять все зависает».
Когда компы отвисли, и к окошкам стали подходить другие граждане, нас по-прежнему держали в сторонке. В итоге, в сторонке мы простояли около часа и 20 минут. За это время очень вежливый молодой человек (он принес мне стул, чтобы я не стояла, за что я ему очень благодарна) из окошка Бесика несколько раз выходил из своей кабинки, чтобы узнать «ну чё там?» с нашими документами. Как прокричал ему из соседнего здания человек в гражданском, «запрос уже отправлен, ждем ответа». Дальше ждать ответа нам предложили в другом месте: нас с вещами отвели почти к самому выезду из территории КПП и посадили на скамейку рядом с небольшим побеленным сарайчиком. На самом деле это была комната для допроса, а с виду – сарай. Вход в этот сарай – с торца, но так как мы сидели у стены, нам его не было видно. Нам видно только зарешеченное окошко, в которое даже высокий Бесик не смог бы заглянуть, потому что оно почти под крышей. На этой скамейке мы просидели тоже, как минимум час. Сначала мы говорили о том, какие они все-таки козлы, что так долго держат нас из-за грузинских виз и грузинского паспорта, потом мы говорили, что у них вечно зависают компьютеры, о том, что на границе – базар, нет порядка. Потом мы заметили, что почему-то даже неплохо одетые мужчины и женщины переходят государственную границу в домашних тапочках. Ну, а потом стали разговаривать о свадьбе, о семьях и так далее. И в тот момент, когда мы перешли на личные темы, из этого сарая вышла самая настоящая крыса с блокнотом и ручкой! Этот молодой человек все время сидел в этой комнате и записывал все, о чем мы говорили. А когда ему наскучили разговоры о наших семьях, он вылез из своей дыры. Ну, это ничего. Он же крыса, и это его работа. Мы это понимаем.
Минут через 10 он подошел к нам и попросил зайти меня в этот сарай. При этом он не представился, не объяснил, для чего я ему там нужна. Бесик остался на улице с вещами. Сарай представляет собой комнату примерно 1,5-2 метра. У стены – пыльная лавка, перед лавкой – пыльный стол. Вообще, комната допроса на этом КПП очень пыльная, с мусором на полу, с паутиной и мертвыми пауками по углам.
Судя по вопросам, которые мне задавал молодой человек, я поняла, что он еще только учится это делать. Между вопросами (как меня зовут, когда я родилась и где я живу) были 10-15-секундные паузы, наверно, он думал, о чем бы меня еще спросить. Я там и пяти минут не просидела. За это время я услышала (да, кстати, там все очень хорошо слышно!), как с Бесику подошли несколько мужчин, и они мирно обсуждают фигуру Бесика. В этот момент молодой человек попросил меня выйти и позвать Бесо. Когда я вышла, то увидела, что рядом с Бесиком стоят три здоровых качка (ростом, конечно, ниже его, но одна грудь у них в объеме больше моей). У одного в руках – чемодан и наши паспорта. Двое качков весело поздоровались со мной и сказали: «А вот и жена! Волноваться не надо, мы сейчас поедем, чай попьем, чего-нибудь перекусим, заодно и поговорим». Конечно, молодые люди не представились, никаких удостоверений не показали, не объяснили, по поводу чего нас задерживают и о чем вообще хотят с нами поговорить. Вы что? Мы же в России! В жопу все правила!
Они взяли наши вещи и направились к выходу из территории КПП. Сначала я подумала, что нас отведут в соседнее четырехэтажное здание, но нас подвели к машине, в которую загрузили наши вещи. По дороге я успела шепнуть Бесо, чтобы он ничего не трогал, ничего не ел и не пил, даже воду. Все загрузились в машину (я – впереди, Бесо – сзади посередине, двое качков – по бокам от него, третий – за рулем) и поехали.
Как только тронулись (было уже около трех часов дня), водитель постарался нас успокоить: волноваться не надо, это будет всего лишь беседа в Магарамкенте. (Магарамкент – райцентр одноименного района, находится примерно в 20 километрах от КПП «Тагиркеннт»).
– Ну, вы бы хоть представились, чтобы я знала, как к вам обращаться, – предложила я.
– Я – Руслан, – сказал водитель. – А сзади – Арсен.
– Они что, оба Арсены? – Бесика ведь двое зажали на заднем сидении.
– Нет, я – Арсен, – сказал Арсен.
– А мое имя знать не обязательно, – отрезал третий качок, самый крупный из них. Позже они, видимо забыв, что его имя нам знать не обязательно, обратились к нему с какой-то просьбой, назвав его Магой.
– Его мы просто так с собой взяли, – «обнадежил» Арсен, – на тот случай если наш друг (он указал на Бесика) начнет стрелять.
– Ага, начнет, – оглянулась я. – Глазами!
Так как я – дагестанский журналист, я слышала, видела, писала о случаях похищения в нашей республике людей, о митингах на площади, выслушивала истерики матерей, сочувствовала родственникам. Зная о том, что творится в республике, я не могла не волноваться. Я знала, что нас с Бесиком посадят в разных комнатах, заберут наши телефоны, перелистают наши списки контактов, прочитают наши сообщения, пересмотрят видео, заинтересуются дисками в моем чемодане, запишут адреса наших электронных почт, поинтересуются, как нас можно найти на «одноклассниках». Но я, конечно, боялась за Бесика. Он с грузинским гражданством, ничего тут и никого не знает, попал в такую жопу, везут его неизвестно кто, неизвестно куда. Стало противно и обидно, что впечатления о Махачкале, пляже, свадьбе, моей родне сейчас могут испортить эти уроды. Но, как позже сказал Бесик, он абсолютно не волновался, когда нас повезли в Магарамкент (наверно, потому что не знает, как это иногда бывает. И Слава Богу!). Но он стал переживать тогда, когда Арсен предложил Руслану притормозить «где-нибудь около кустиков».
Пока мы ехали до Магарамкента (а мы ехали минут 20, наверно; хотя, может, и меньше ехали, просто мне из-за волнения показалось, что мы едем долго), из разговора Руслана и Арсена, мы поняли, что машина, на которой нас везли, конфискованная или еще откуда-то взявшаяся. Руслан (тот, что за рулем сидел) объяснял, что у него нет никаких документов на эту машину, и ездит он по доверенности.
Арсен спросил у Бесо, может ли он водить? Бес не умеет водить. В Дагестане человек сначала учиться машину водить, а потом только учится ходить, потому Арсена очень удивил отрицательный ответ Бесика: «а чё так?!».
– В Грузии очень сложно получить права. Само вождение пройти – легко, но на тестах очень сложно. Там 50 вопросов, но ты имеешь право ошибиться только на три из них.
– Вах! Надо же! – удивился Арсен.
– У нас же тоже так же… – проинформировал коллегу Руслан.
– Да? – Арсен не смог скрыть удивления. Из этого мы сделали вывод, что права у Арсена куплены. Ну, или подарены.
Пока мы ехали из пункта А в пункт B, я успела сообщить о нашем задержании своим друзьям. Спасибо им за то, что они сразу же отозвались на помощь. Но от одного из них мне досталось… Он позвонил мне, стал расспрашивать, что да как. А когда я стала объяснять, как все было, то получила от него пизды: «Что значит, им нужно было с вами поговорить? А если вы не хотите с ними говорить? Они представились? Имена, звания назвали? Нет? Аида, ты что? Если я подойду к тебе, скажу, что меня зовут так-то и мне нужно с тобой поговорить, ты тоже со мной пойдешь, подумав, что я фээсбэшник?» Я молчала. А что я скажу? Он ведь прав.
Когда я положила трубку, я все-таки решила последовать совету друга и узнать хотя бы их звания.
– Вы не представились, – похрабрев сказала я. – Назвали только свои имена. Ни фамилий, ни званий…
Руслан посмотрел на меня, усмехнулся и сострил: «Может, тебе еще свою автобиографию написать?»…
Мои друзья успели дозвониться до своих связей, которые, в свою очередь, сказали, что уже в курсе про нас, и заверили, что с нами все будет в порядке, что это «обычный разговор». Все источники сообщили, что инициативу о нашем задержании проявили пограничники, которым показалось слишком подозрительным, что я часто езжу домой. (Если что, за год проживания в Грузии я домой приехала только третий раз; видимо какому-то козлу, чтоб у него последние мозги высохли, показалось, что видеть маму три раза в год – это слишком часто).
МАГАРАМКЕНТ
Нас привезли в Магарамкент и сразу перед нами поставили большую коробку с разными чуду (дагестанское блюдо). Хоть мы и были голодными, но не притронулись. Я сказала, что меня укачало в дороге и сейчас тошнит. Арсен взял чуду и съел. «Не отравленные?» – подумалось мне.
Прежде чем приступить к допросу у нас забрали мобильные телефоны. Бесика телефон всю поездку в Дагестан был выключен, у него не было дагестанского номера. А я выключила свой, когда отдавал им. Мужа увели в другой кабинет, не в соседний, а подальше от того, где сидела я. Меня оставили в кабинете одну и тут я услышала, что в соседнем кабинете у них звонит мой телефон (его я узнала по своему дурацкому рингтону). Конечно, они его включили, и мне скорее всего звонил кто-то из моих друзей-спасителей. Как только зазвонил телефон, я услышала шепот: «Закрой-закрой». И закрылась дверь, звонок моего телефона стал глухим. Я вышла из кабинета, где сидела, и подошла к кабинету, где они разбирали мой телефон. Постучала, открыла и сказала, что звонит мой телефон. «Нет-нет, – сказал грубоватый охранник, – это наш телефон звонит». При этом на словах «наш телефон» он, чтобы показать мне, что звонит их телефон, поднял со стола выключенный телефон Бесика, и они закрыли передо мною дверь. Мне пришлось вернуться в кабинет. Затем зашел Руслан. Он-то меня и допрашивал.
– Ты успела прочитать вывеску на доме, когда мы подъехали?
– Нет. (когда мы подъехали к дому, мы буквально пронеслись мимо вывески; я даже думаю, что это было сделано специально, чтобы мы не успели прочитать, куда нас привезли)
– Ну, в принципе, ты правильно догадалась, кто мы. Скажи полностью, как тебя зовут?...
И начался допрос, который в общей сложности длился больше четырех часов. Как меня зовут. Дата рождения. Сколько раз я приезжала в Россию за то время, что живу в Грузии. Кто мои родители, чем они занимаются? (записали номер мамы) Кто родители моего мужа, чем они занимаются? Где я живу в Тбилиси? Чем я занимаюсь в Грузии? С кем я в Грузии дружу? Есть ли у меня там иностранные друзья (при этом их не интересовали иностранцы из ближнего зарубежья, им хотелось знать, с кем из стран Европы и Америки я дружу). Принимала ли я участие в каких-либо политических конференциях, форумах? (я сказала, что в начале года была одна научная конференция, на которую я очень хотела попасть, но меня не пригласили. На что последовал такой ответ: «Научная? Нет, это ерунда, научную не надо»). Насколько хорошо я владею английским. Знаю ли грузинский.
В течение всей беседы Руслан несколько раз выходил с бумагами, на которых записывал информацию обо мне. Мне казалось, что они с Арсеном сверяют наши с Бесиком ответы.
Потом опять последовал вопрос об иностранцах (я не могла понять, что он прицепился к этим иностранцам. Позже догадалась, что скорее всего они листали мой список контактов и увидели знакомых, которые записаны у меня как ИМЯ-США, или ИМЯ Немка. Ну и что? У меня Мирей Мотье в списке контактов есть. Правда, убей не помню, кого я сохранила под этим именем). Я сказала, что у меня есть знакомая француженка, которая жила в Грузии, но весной уехала в Армению. ФСБшник стал интересоваться, как ее зовут.
– Лорелин.
– Лорелин? Лора Лин? Обычно Лора – это не французское имя.
– Ее зовут Laureline, это одно имя. Ее фамилию я не знаю. Просто во французском языке сочетание букв «а» и «у» дает звук «о». Если по буквам писать это имя, получится Л-А-У-Р-Е-Л-И-Н-Э. Но говориться Лорелин.
– Лаура? А, ну да! Лаура еще может быть французское имя, но не Лора, – сказал специалист по женским французским именам Руслан. – Так как ее записать?
– Лорелин.
– Ну, Лора – это же не французское имя!
Диалог продолжался около двух минут, и я уже не выдержала:
– Ну, пишите тогда Лаурелинэ!
И он записал русскими буквами «Лаура Линэ», где Лаура – получилось имя, а Линэ – фамилия)))))))
Когда Руслан вышел в очередной раз, он вернулся с моим телефоном. Включил его и попросил меня найти телефон Лорелин («дай мне номер этой Лауры»). Я взяла телефон и сразу же полезла не в список контактов, а в раздел «звонки». Однако все номера (последние набранные, принятые и непринятые) были удалены. Тогда я продиктовала ему грузинский и армянский номер Лорелин. Он забрал телефон, стал листать список моих контактов и спрашивал почти каждого поименно «кто это? это кто?». Имена, может, и телефоны некоторых он переписывал к себе на бумагу. Я чувствовала себя омерзительно. Мало того, что какие-то козлы лезут в твою личную жизнь, так они еще с твоей помощью лезут в личную жизнь твоих друзей. Блин, как же это было мерзко, чувствовать себя стукачкой. А этим крысам, наверно, уже не привыкать, это их работа. Я возненавидела их всей душой. Хочу сразу оговориться: я ничего не имею против безопасности, тем более государственной. Но я против того, чтобы они работали за мой счет.
Несколько раз во время допроса Руслан говорил мне, что «эту войну не мы с тобой начинали», что ему не доставляет удовольствия задавать мне такие вопросы и копаться в моей личной жизни, но я ему, конечно, не верила.
Когда спрашивать было почти нечего. Руслан спросил:
– У вас еще есть какие-нибудь средства связи с собой?
– Что вы имеете в виду? Мобильники наши у вас, ноутбука нет.
– Не, ну другие средства связи – диски, там, флешки. Вы лучше их сразу нам покажите. Мы их лучше сами проверим, чтобы мы предупредили наших коллег на границе, что вы чистые, чтобы они сами не проверяли.
– В чемодане – диски со свадебными фотографиями.
– Там только свадебные фотографии?
– Да.
– Ну, тогда это не нужно проверять.
Дверь в наш кабинет была открыта, но в кабинет, где сидел Бесо, закрыта. И часто во время допроса, когда я молчала, а Руслан записывал мои слова, я старалась вслушиваться, вдруг услышу голос мужа. И я начинала нервничать, когда не могла понять, это Бесо говорит или их телевизор.
К нам в кабинет зашел Арсен и сказал, что «в принципе, закончил». Руслан ответил, что мы тоже скоро закончим. Арсен предложил проверить наши вещи. В дверном проеме показался Бесик. Я была так рада его видеть! Конечно, он выглядел уставшим и измученным, но зато был цел! Они спросили пароль от моего чемодана и спустились к машине, где были наши сумки.
В это время у Руслана назрел новый вопрос: «Обижал ли тебя кто-нибудь в Грузии?».
– Нет.
– А когда узнают, что ты дагестанка?
Я хотела было ответить «никогда», но тут вспомнила, что ведь действительно был однажды такой случай, когда меня обидели, узнав, что я дагестанка. И ответила:
– Да, один раз из-за этого обидели.
Руслан взял со стола ручку, поднес кончик к бумаге, приготовился записывать: «Расскажи, где и когда это было?»
– Это было недавно в российском посольстве.
– Что???
– Да. За все это время, что я нахожусь в Грузии, меня обидели только один раз и то – в российском посольстве.
– В Грузии же нет российского посольства.
– Ест секция интересов российской федерации при посольстве Швейцарии в Грузии. Ну, вот там это и было.
– Как так?
– Вот так. Когда узнали, что я дагестанка, как-то напряглись, несколько раз друг другу говорили «это дагестан», «дагестанка», а потом сказали: «Мы всех проверяем 6 дней, а вас будем проверять 10 дней, потому что вы – дагестанка».
– Это кто там был? Грузины?
– Да нет! Какие грузины?! Все русские там сидят!
– Бляха-муха! Свои же так тебе сказали? Странно-странно…
Конечно, ничего из того, что я сейчас вам написала про российское посольство, Руслан не записал в свои чудо-бумажки.
Позже поднялись Бесик с Русланом. В руках у фсбшника были диски с нашими свадебными фотографиями. Они зашли в соседний кабинет, на стене которого, я заметила, висел сотканный на ковре портрет Дзержинского. Фотки большие, открывались долго. Наконец я услышала уже привычный тут вопрос «это кто? а это кто?». Хорошо, что он не просматривал все 2000 фотографий. Когда нас закончили допрашивать, мы вышли на улицу, потому что находиться в здании отделения ФСБ было уже противно и душно. Когда мы проходили мимо застекленного кабинета охранника, я увидела, что перед ними на столе лежит разобранный телефон Бесо.
Во дворе мы тоже стояли минут 30-40. Наконец, Руслан спустился со своим чемоданчиком, с нашими паспортами и телефонами, и нас повезли к «золотому мосту». Руслан и Арсен уверяли нас, что они объяснят своим коллегам на границе, что они с нами уже беседовали, что мы чистые и чтобы те нас больше не задерживали. Я переживала, что нас будут держать и на азербайджанской стороне из-за армянских штампов в моем загранпаспорте. Когда я объяснила это фсбшникам, они удивились: «А что такого, что была в Армении? Нельзя, что ли?». Господи, где же они набирают таких непросвещенных?!
К пограничному посту «Яраг-Казмаляр» мы подъехали около 7 вечера. От усталости и от голода болела голова. Мы с Бесиком остались за воротами, а фсбшники, показав удостоверения (тут я впервые увидела, что у них есть удостоверения), проникли во внутрь. Они вышли через 10 минут, взяли наши вещи, и мы вчетвером прошли на территорию КПП. На въезде стоял большой двухэтажный автобус. Фсбшники подвели нас к нему, сказали, что нашли нам тут два места, загрузили наши чемоданы в багажное отделение и на прощание пожали Бесику руку (ну, не козлы, а? еще и руку жмут, будто друзья закадычные). При этом они сказали, что «уже все в порядке», они поговорили с кем надо, и автобус этот доставит нас до Баку. Мы заняли наши места, и автобус тронулся к отделению паспортного контроля.
ЯРАГ-КАЗМАЛЯР
Как только подъехали к этому отделению, все пассажиры автобуса рванули к выходу буквально наперегонки. Я видела, что многие из них оставили в автобусе свои сумки, и мы решили оставить там пакет с едой. Когда мы спустились из автобуса, водитель открыл багажное отделение, вытащил наши вещи и объяснил, что мы сейчас должны пройти паспортный контроль. Мы последовали за толпой.
В здании сначала нужно было пропустить сумки через рентген. Какая-то тетка, которая сидела у компа за конвейерной лентой, попросила наши паспорта. Увидев Бесика паспорт, она сказала: вас с таким паспортом не выпустят. Мы: как не выпустят? Она:
– Ну, грузинский паспорт.
– Девушка, мы визу получили, она есть, сюда приехали, нормально заехали, а сейчас нас не выпустят?
– Не знаю. Грузин не выпускают.
Мне захотелось разбить банку варенья, которую я везла, об голову этой безмозглой дуры, которую посадили туда, чтобы она тупо пялилась в компьютер и спрашивала «что везете?». Полистав паспорт Бесо, она позвала кого-то. Пришел мужчина, который сказал: «нет, с такими паспортами не выпускают. Только международный нужен».
– Ну, так это же международный паспорт! – уже повышенным тоном мы с Бесиком одновременно возмутились.
– А, да? Ну, не знаю. Попробуйте. – Она вернула нам паспорта, и мы отошли от этой дуры. Блядь! Ну почему они такие тупые? Ну, они ведь работают на международных границах! Неужели нет более образованных людей, чем эти бездари, которые до сих пор там сидят и зарабатывают очень неплохие для Дагестана деньги (и еще жалуются, я сама слышала этот разговор на посту «Тагиркент», что 30 тысяч рублей (1000 долларов) – это уже мало, и «нужно бы надбавку попросить»).
У кабинок, где пограничники ставят печати, была давка. Мы как-то протиснулись. Там, зажатые, мы простояли минут 15.
Подошла моя очередь. Я протянула оба паспорта (свой и мужа), встала напротив камеры и жду, когда она отсканирует мой паспорт, сфотографирует меня, поставит печать и выпустит уже, наконец, из страны, а потом тоже самое сделает с паспортом Бесо! Но тут – что же вы думаете? – у нее завис компьютер! Стало смешно. Зато когда комп отвис, было уже не до смеха. Оказалось, что я числюсь в розыске.
Девушка-пограничница тут же позвала кого-то. Когда я поняла, что у меня проблемы, я стала объяснять, что сегодня нас уже забирали ФСБ, что 4-5 часов допрашивали в Магарамкенте, что они сами нас сюда привезли и сказали, что мы чистые.
– С вами уже беседовали? – переспросила девушка.
– Да, с трех часов дня они с нами беседовали.
– И они сказали, что у вас не будет проблем?
– Да, они так сказали.
– Нет, у вас проблемы. С вами первый раз такое?
– Да. Сколько раз я проезжала и отсюда, и через другие посты, всегда все было нормально.
– Хорошо. Отойдите, пожалуйста, в сторонку.
Видимо, российским фсбшникам, даже если они кавказцы, не свойственно держать свои слова. Ведь им свойственно обманывать и вести себя не по-мужски: сказал – не сделал.
Я уже ничего не хотела, я была готова забрать свой паспорт и вернуться в Махачкалу. Я даже просила Беску сделать так. Но после того, что с нами сегодня произошло, ему уже не терпелось поскорее выехать из России.
К пограничнице подошел главный (начальник смены он там был или кто, я не знаю). Они говорили очень тихо (девушка часто на меня поглядывала), но я их иногда слышала. Например, на ее вопрос «что делать?», он ответил «производи арест»…
Нет, наручников на нас никто не надевал, и руки никто не заламывал. Нам просто сказали «оставить вещи здесь», а нас отвели в кабинет: четыре стены, одна скамейка, на окне – решетка. «Посидите тут минут 15. За вами придут». Хорошо, хоть на ключ дверь никто не закрыл.
Минут через 20 мы увидели в окно, как уехал наш автобус. И в нем уехал наш пакет с едой и водой. Уже темнело, и мне стало страшно. Мы выскочили на улицу, пробежали опять до кабинок паспортного контроля. Девушка-пограничница все таким же спокойным тоном просила меня не нервничать и посидеть там, куда нас отвели. Мы узнали, что насчет меня отправлен запрос в Москву, в головной офис ФСБ, и теперь они ждут ответа. Опять двадцать пять! Кто-то из сотрудников, молодой парень, подошел к этой девушке, у которой были наши паспорта. Она объяснила этому человеку, что я в розыске. Парень спросил, указывая на Беску: «а этот что?».
– Документы у него в порядке, виза есть, все в порядке, – ответила пограничница.
– Ну, а че ты его не пропускаешь?
– Ну… он грузин.
Я была на грани истерики. Бесик говорил о какой-то компенсации за ушедший автобус, рядом шумела толпа спекулянтов, которые толкали всех своим сумками. Нервы были на пределе. Я вышла на улицу и просто расплакалась. Проклинала всех, кто помешал нам сегодня спокойно уехать, желала им высыхания их корявых рук-ног-языков. Какие-то женщины меня успокаивали, а у меня даже не было воды, чтобы выпить и успокоиться – вода уехала к азербайджанцам.
Тут я вспомнила про отца своего друга, у которого много знакомств на этом КПП. Позвонила ему. Он сразу меня предупредил, что сегодня – выходной день (было воскресенье), но он очень постарается помочь, хотя не уверен. Несколько раз мы созванивались, я бегала, спрашивала имена начальников смены, но их никого не было там, где они должны были быть (бездельники, блядь!). В итоге, он мне позвонил и сказал, что еле-еле до кого-то дозвонился, но этот человек сказал, что «ничем нам помочь не может», так как у нас якобы документы не в порядке.
Мы опять зашли на КПП. Она попросила Бесо встать перед камерой, чтобы, видимо, хотя бы его оформить, пока ждут ответ о моей участи. Но, как только она стала пробивать Бесика, выяснилось, что он тоже в розыске. Нас опять попросили подождать 15 минут, и они опять отправили запрос, теперь уже насчет Бески. Что тут скажешь? Когда в голове нет, из задницы не возьмешь!
Тут уже и у Бесика нервы не выдержали, он стал с ними ругаться. Но они были спокойны и уверяли, что посадят нас в другой автобус, который теперь уже точно доставит нас до Баку.
Я вышла на улицу поплакать. Бес сидел внутри. Прошло еще около 20 минут, когда, наконец, пришли отчеты о том, что мы чистые, и нас можно выпустить из этой страны, из этого долбанного КПП. Сотрудник поста посадил нас в автобус, и мы отъехали к азербайджанскому пропускному пункту. Как только мы стали отъезжать, я в слезах обернулась назад, показала средний палец и сказала: «Фак ю, Россия!».
САМУР
Через 2 минуты мы подъехали к КПП «Самур», что находится уже на азербайджанской стороне. Мы вышли из автобуса и увидели наш первый автобус, в котором уехал наш пакет с едой. Обрадованные, сразу же подбежали к нему и забрали наш пакетик. Какая же вкусная у нас была вода!
Потом мы последовали за толпой к отделению паспортного контроля. Но и там была давка (я уже писала, что именно этот пограничный пункт пользуется популярностью у перекупщиков-спекулянтов). Сначала мы с мужем были в конце толпы. Но, видимо, к границе подъехал еще один автобус, и по коридору к нашей толпе двинулась еще одна толпа – пассажиров другого автобуса. Когда они подошли к нам, то оказалось, что мы с Беской уже в середине давки. Азербайджанские пограничники пропускали только по 4 человека, и все хотели быть первыми. В какой-то момент я почувствовала слабость. Держала Беску за руку, а другой рукой, придерживала лоб. И тут женщина, которая стояла рядом с нами, и которая больше всех возмущалась, стала кричать, что мне стало плохо. Она стала кричать пограничникам, чтобы меня пропустили, потому что мне плохо. Толпа рассосалась, нам с Бесиком дали пройти, и пограничники пропустили нас к окошку паспортного контроля. Спасибо большое этой женщине за человеческое отношение. Я знаю, что она сама еще, как минимум, час осталась стоять в этой давке, но она пожалела меня. Спасибо ей большое!
Пограничник в окошке паспортного контроля молча поставил мне печать о том, что я впущена в Азербайджан, и мы прошли к конвейерной ленте, чтобы пропустить через рентген наш пакет с едой (наши чемоданы остались в автобусе, так как мы не знали, запустят нас в Азербайджан или нет). Но толстый, усатый сотрудник КПП, развалившийся в кресле, был так занят разговором с одним гражданином о взятке, что даже не посмотрел в компьютер, что мы там везем. Когда наш пакет и моя ручная кладь проехали через рентген, он взял наши паспорта и спросил, где наша декларация. Декларации у нас не было, нам ее никто не дал. Усатый мужик наигранно возмутился: Как это нет декларации? Вам на российской стороне должны были ее дать! Если нет, езжайте обратно в Россию и берите декларацию».
Я чуть не взвыла! Только не это! Только не туда и не сейчас!
Мы его спрашивали, может быть, где-нибудь здесь у них есть бланки, и мы можем заполнить тут. Но мужик нас уверял, что декларацию дают на российской стороне и за ней нам придется вернуться. Чтобы вернуться на российскую сторону, нам нужно было взять такси (так как нейтральную сторону на этом посту нельзя переходить пешком, можно только на транспорте), подъехать опять к «Яраг-Казмаляру» там уже разбираться, где нам найти эту чертову декларацию.
Но тут пограничник спросил у нас: «Сколько денег с собой везете?». Я ответила: 100 долларов. «А вы?», – он спросил у Бесика. Я сказала, что мы муж и жена, едем вместе, и у нас на двоих 100 долларов. На что он ответил: «Если у вас нет декларации, вы либо опять туда за ней езжайте, либо штраф платите». Сколько? – 1000 рублей за двоих. Я:
– 1000 это много! Нам еще до Баку добираться, а из Баку еще до Тбилиси. Давайте хотя бы 500.
Потом мне Бесо сказал, что мужик ответил «хорошо», но, честно слово, мне показалось, что он сказал «нет», и я стала умничать: «Вы мне какой-нибудь чек даете, что я вам штраф уплачиваю?»
– Нет никакого чека.
– Почему я должна вам верить, что я вам штраф плачу?
– Аид, ну заплати уже! – просил Бесик.
– Не надо никакого чека, не надо никакого штрафа, забирай паспорта и давай, иди обратно в Россию! – разозлился усатый дядька, бросил передо мной паспорта на стол и указал пальцем в ту сторону, откуда мы только что пришли.
– Ну заплати! Давай уже уйдем отсюда скорее! – продолжал Бесик.
В Россию я возвращаться, конечно, не хотела. Прикусив губу, я полезла в кошелек. «В жопу себе засунь!» – подумала я и положила ему на стол новенькую купюру в 1000 рублей. Забрала паспорта и уже хотела развернуться, уйти, как увидела, что он дает мне сдачу – 500 рублей. Пиздец, "честный" оказался! Думала, что он всю тысячу возьмет, а он мне еще сдачу дал.
ПО ДОРОГЕ В БАКУ
Бесо говорит, что никогда так сильно он не хотел попасть в Азербайджан, как сегодня. Мы прошли длинный коридор КПП и оказались в Азербайджане. Обычно, в нормальной ситуации, регистрация и оформление всех этих пограничных дел, занимает в среднем час-полтора. Мы же, в общей сложности, из России в Азербаджан выезжали 8,5 часов.
При выходе из КПП на азербайджанской стороне – много дорожных кафе. Мы забежали в одно из них, купили целую варенную курицу, и умяли ее за 5 минут. Когда вышли на улицу, к нам подошел какой-то парень, спросил, нормально ли нас пропустили. Зашуганные, мы уже никому не доверяли. Но, кажется, это был пассажир одного из наших автобусов. Он видел, как я плакала на российском посту. Еще две женщины спросили меня, как я себя чувствую. Оказывается, это они меня утешали. А я никого из них не узнавала, не до них ведь тогда было.
Через полтора часа наш автобус выехал на азербайджанскую территорию, мы все загрузились и поехали. По дороге в Баку мы с мужем обсуждали все, что с нами произошло. В особенности – допрос. Пришли к выводу, что нам задавали почти одни и те же вопросы. К нему тоже пристали насчет иностранцев, насчет антироссийской пропаганды в Грузии, взяли его номера.
То, что я напишу ниже, это все пишу со слов Бесариона. Оказывается, и у них в беседе были некоторые приколы, над которыми мы с мужем до сих пор хихикаем. Так, например, Арсен спросил Бесика: «Мне всегда было интересно, почему у вас, у грузин, фамилии на «дзе» заканчиваются? Вот, у нас, дагестанцев, исконно-дагестанские фамилии на «ов, ова» заканчиваются» :-) (когда Бесо мне это рассказал, я там так хохотался). Еще Арсен не мог написать статьи УК Грузии. Бесику пришлось диктовать ему, чтобы тот правильно записал. Хотя, статьи с точно таким же названием есть и в УК РФ: «хулиганство» и «воспрепятствование законной деятельности журналиста». Взяв грузинский номер Бесика, Арсен поинтересовался:
– Ничего, если я или кто-то из моих знакомых приедет в Тбилиси и позвонит тебе?
– Ничего, только с какой целью, для чего?
– Ну, просто так. Вдруг нужна будет экскурсия по городу, мы же город не знаем…
*********
Где-то через час, как мы отъехали от границы, я уснула. Проснулась уже в Баку. Мы переночевали в гостинице, а утром купили билеты на вечерний поезд до Тбилиси. Весь день в Баку мы гуляли по городу и катались на качелях.
Сегодня – третий день, как мы дома. Этот текст я писала два дня. До сих пор болит голова, когда начинаю вспоминать. Наверно, дальше еще будут всплывать какие-то детали нашего приключения, но самое основное написано выше.
Ладно, пошла я пить чай с конфетами, привезенными из моего любимого Дагестана!
Comments
Post a Comment